Я, конечно, вернусь
Как много того, что, конечно, должно быть любимо,
Как больно за то, что ошибочно принял за лесть,
Душа, что горит, невозможна без пепла и дыма,
Но кроется вещее пламя, поверь, пламя есть.
Огонь, выжигающий нас, мечен язвами света,
Когда его звезды съязвят, я, конечно, вернусь.
Конечно, вернусь, ведь закат — лишь предтеча рассвета -
Рассвета страны под березовым именем Русь.
Взойдут семена, отпадет тишина. Ветер-странник
Поднимет хлеба, превратя рожь в божественный дар,
И снова вернется в страну поднебесья изгнанник,
Вернется Поэт с новой рифмой на чей-то «пожар».
Пожар на дорогах, пылающих, как это чувство,
Похожее чем-то на кровь, но краснее крови.
Вернется хранитель святого, земного искусства,
Искусства любить. Ну, а что здесь сильнее любви?
Поэт — корень слова «поет», и не важно: от боли?
От сладости чувств? От избытка чарующих фраз?
Поэт — он ведь душехранитель предписанной доли
С соленой немой полнотой переполненных глаз.
Конечно, вернусь, сняв проклятья с распятого быта.
В холодную ночь откровений бессмысленно спать.
Бессмысленно прятать глаза и шептать: «Все забыто».
(Важнее, зачем ты живешь, а не как умирать).
Конечно, вернусь, лишь простынкою белого снега
Укроется, плача, пустая перина земли.
Вернусь хризантемами в вазу. Как вечно от бега
По дальним морям возвращаются в порт корабли.